Мировая резервная валюта: Резервная валюта — Что такое Резервная валюта?

нетрадиционный путь к статусу резервной валюты — ECONS.ONLINE

Фото: Stringer | Anadolu Agency | Getty Image

Мнения

Экономика

Мировая экономика

Условием превращения юаня в мировую резервную валюту считается либерализация капитальных операций в Китае. Но это необязательно: юань может стать дополнительной резервной валютой и без полной конвертируемости.

9 ноября 2022   |   Барри Эйхенгрин, Камилла Макэр, Арно Мель, Эрик Монне, Ален Наеф

Условием превращения юаня в мировую резервную валюту считается либерализация капитальных операций в Китае. Но это необязательно: юань может стать дополнительной резервной валютой и без полной конвертируемости.

9 ноября 2022   |   Барри Эйхенгрин, Камилла Макэр, Арно Мель, Эрик Монне, Ален Наеф

Почему валюта второй по величине экономики мира не играет определяющую роль в качестве резервной валюты? Доля китайского юаня в глобальных резервах в 3% смотрится очень «бледно» на фоне доллара (60%) и евро (20%). Чем можно объяснить эту разницу?

Распространенный ответ на этот вопрос – юань не может развиваться как международная резервная валюта, пока Китай не проведет полную либерализацию счета операций с капиталом. Эта точка зрения основана на предположении о том, что другие страны не будут держать юань в резервах, если у них не будет возможности легко покупать и продавать его на международных рынках. Такая позиция поддерживается историей превращения в ХХ веке в ведущие мировые резервные валюты фунта стерлингов, а затем доллара, которые оба торговались на глубоких и ликвидных рынках.

Однако мы утверждаем в нашей совместной работе: нельзя исключать, что интернационализация юаня может происходить совсем другим путем. Даже при отсутствии полной финансовой либерализации юаня вполне возможно, что он сможет играть более важную международную роль в будущем, особенно – в качестве резервной валюты центральных банков. Подход Китая к интернационализации своей валюты приведет не к доминированию юаня, а, скорее всего, к многополярному миру ключевых валют, в котором будут сосуществовать доллар, евро и юань.

Китайский путь

Несмотря на постепенную финансовую либерализацию и явную нацеленность на интернационализацию юаня, Китай воздерживается от перехода к полностью свободному движению капитала. Китайские лидеры опасаются, что открытый счет операций с капиталом может привести к импорту кризисов из других стран и ослаблению контроля над экономикой. Народный банк Китая характеризует свой осторожный подход как обеспечение «баланса между развитием и безопасностью».

Но неограниченный доступ к глубоким и ликвидным китайским рынкам капитала может оказаться необязательным условием для интернационализации юаня. Скорее юань может получить эту роль за счет его использования в качестве валюты, в которой выставляются счета и производятся расчеты по внешнеторговым операциям и осуществляются платежи. Китай создал глобальную клиринговую и платежную сеть, что позволяет теперь проводить трансграничные операции в юанях в самых разных юрисдикциях. Наше исследование показывает, что развитие юаня как резервной валюты идет в ногу с расширением торговых расчетов в юанях, несмотря на сохранение ограничений на движение капитала в Китае.

Правда, возможность аккумулировать резервы в юанях – не то же самое, что готовность держать резервы в юанях. Для такой готовности ключевое значение имеют офшорные рынки юаня и своп-линии центрального банка. Своп-линии дают уверенность в том, что юани будут получены от центробанка Китая, в то время как существование офшорного рынка служит для управляющих резервами в центральных банках и других инвесторов гарантией того, что они могут конвертировать юани в доллары по стабильному и предсказуемому курсу.

Юань и расширение торговли в китайской валюте

Исторически, прежде чем приобрести статус резервных, валюты сначала усиливали свою роль в качестве валют, в которых выставляются счета и проводятся расчеты по торговым операциям. По такому же принципу – через расширяющиеся торговые связи Китая – юань может играть более важную роль международной резервной валюты. Данные о резервах в юанях по странам позволили нам обнаружить существенную корреляцию между торговлей стран с Китаем и объемом их резервов в юанях. Выставление счетов и прием платежей в юанях – валюте, которой привыкли пользоваться китайские банки и фирмы, – служит для стран способом поощрения китайских организаций вести бизнес с национальными компаниями.

И действительно, на мировом уровне соотношение общего объема резервов в юанях к объему торговли в юанях (валюты выставленных счетов) близко к соотношению общего объема резервов в евро к общему объему мировой торговли в евро (см. график ниже). Это поразительно, если учитывать ограничения на операции с капиталом в Китае.

Дополнительные доказательства этой закономерности можно увидеть, сопоставив данные о доле Китая в импорте отдельных стран с данными, на сколько месяцев импорта, номинированного в юанях, каждой из этих стран хватит имеющихся у нее резервов в юанях. Данные очевидны: страны, которые торгуют с Китаем больше, больше держат и резервов в юанях. Это позволяет предположить, что доля юаней в резервах в будущем увеличится вместе с ростом торговых расчетов в юанях.

Своп-линии и уверенность инвесторов

Свопы представляют собой кредитные соглашения между центральными банками, в соответствии с которыми они обменивают свою валюту на валюту партнера. Заключение своп-линий с Китаем дает уверенность в том, что юани будут получены от центрального банка Китая даже в случае отсутствия ликвидности на рынках ценных бумаг, номинированных в юанях. Народный банк Китая заключил двусторонние соглашения о свопах по крайней мере с 39 центральными банками на общую сумму около 3,7 трлн юаней ($550 млрд).

Однако, в отличие от своп-линий Федеральной резервной системы, они не представляют собой соглашения, действующие постоянно и без ограничений. Кроме того, свидетельств, что к настоящему времени свопы в юанях использовались, немного. И в отличие от ФРС Народный банк Китая открывает своп-линии, как правило, для увеличения торговли в юанях, а не в качестве экстренной ликвидности для иностранных банков.

Тем не менее, несмотря на их редкое использование, объем этих своп-линий довольно существенный по отношению к ВВП стран, с которыми имеются своп-соглашения (см. график ниже).

Офшорные рынки и конвертируемость юаня

Китай должен заботиться не только о предоставлении юаней остальному миру. Он также должен позволять другим странам продавать юани за доллары, когда они этого пожелают. Именно эту возможность предоставляют офшорные рынки в финансовых центрах за пределами материкового Китая.

С 2010 г., когда Китай впервые разрешил торговлю юанями в Гонконге, такие офшорные рынки появились еще в 24 городах. На июль 2021 г. на офшорных счетах было размещено около 1,25 трлн юаней ($200 млрд). Пока эти рынки остаются небольшими по сравнению с офшорными рынками долларов в Европе и других странах. Офшорные долларовые депозиты (или евродоллары) в 2016 г. оценивались в $14 трлн, или около 130% от объема национальных депозитов в то время. Это сравнение показывает, что офшорным рынкам в юанях еще предстоит пройти долгий путь.

Но это также предполагает, что центральные банки, которые держат резервы в юанях, могут ожидать, что смогут конвертировать юани в доллары на офшорных рынках по предсказуемым и стабильным ценам – при условии, что они не решат сделать это все одновременно, то есть учитывая ограниченность ликвидности, доступной в офшорах. В свою очередь, стабильность и предсказуемость требуют от китайских властей регулирования обменного курса юаня к доллару. А для регулирования обменного курса китайским властям требуются резервы в долларах.

Это позволяет предположить, что усиление роли юаня в качестве резервной валюты не приведет к автоматическому снижению роли доллара как резервной валюты. Скорее Китаю придется держать резервы в долларах, чтобы другие страны охотно держали резервы в юанях. Эти две резервные валюты будут дополнять, а не заменять друг друга.

Если прибегнуть к историческим параллелям, юань сегодня не отличается от доллара в 1950-х и 1960-х гг. Конвертацию юаня в доллары затрудняют ограничения счета операций с капиталом, а полвека назад конвертацию долларов в золото ограничивало монетарное право Бреттон-Вудской системы. Золото было резервным активом, вызывавшим наибольшее доверие, и конвертируемость доллара в золото была необходимым условием доверия к доллару. Однако обменивать доллары на золото у ФРС имели право только центральные банки – частные инвесторы не могли этого сделать в США. Но им, как и другим участникам финансового рынка, а также центральным банкам, разрешалось конвертировать доллары в золото на частной бирже золота в Лондоне. Офшорный рынок золота в Лондоне тогда и офшорный рынок юаней сегодня – продукт одного и того же феномена, а именно несовершенной конвертируемости международной валюты (тогда доллар, сейчас юань) в первичный резервный актив (тогда – в золото, сейчас – в доллар). 

Так же, как лондонский рынок золота служил предохранительным клапаном для держателей долларов в 1960-е, офшорный рынок юаней в Гонконге является предохранительным клапаном для держателей юаней сегодня. В обоих случаях за этими рынками внимательно следили и следят монетарные власти, поскольку неблагоприятное развитие событий на таких рынках может подорвать доверие к резервной валюте.

Перспектива превращения юаня в международную валюту является предметом активных политических дебатов. Вопреки общепринятому мнению, ограничения на движение капитала в Китае не могут в полной мере препятствовать усилению роли юаня в качестве международной и резервной валюты. Это не отрицает того, что для «обгона» доллара в качестве ведущей международной и резервной валюты Китаю требуется продолжить либерализацию счета операций с капиталом. Однако юань может усилить свои позиции и без этого – за счет финансирования импорта, долговых выплат, развития платежной инфраструктуры и офшорных рынков и предоставления валютных свопов.

Необходимость держать доллары может быть невыгодна для Китая, поскольку создает взаимную зависимость между Китаем и США. Но такие специфические отношения между двумя крупнейшими экономиками мира – единственный способ для Китая превратить юань в значимую резервную валюту, не проводя полную либерализацию движения капитала. Тем не менее вопрос о том, сколько долларов нужно Китаю, чтобы поддержать собственную экономическую экспансию и побудить своего экономического партнера держать юани, остается открытым.

Оригинал статьи опубликован на портале CEPR.org/VoxEU. Перевод выполнен редакцией Econs.online. 

Барри Эйхенгрин

Старший политический советник МВФ, профессор экономики и политологии Калифорнийского университета в Беркли

Камилла Макэр

Экономист Банка Франции

Арно Мель

Советник Европейского ЦБ, научный сотрудник CEPR

Эрик Монне

Профессор Высшей школы социальных наук и Парижской школы экономики

Ален Наеф

Постдокторант факультета экономики Калифорнийского университета в Беркли

Самое популярное

«Мягкая посадка» и жесткие условия: все рецессии США

Почему истории запоминаются лучше цифр

7 неожиданных побочных эффектов изменения климата

Зависимость России от импорта

«Эффект бабочки»: история одного дефолта

Почему люди остаются бедными

Барри Эйхенгрин

Старший политический советник МВФ, профессор экономики и политологии Калифорнийского университета в Беркли

Камилла Макэр

Экономист Банка Франции

Арно Мель

Советник Европейского ЦБ, научный сотрудник CEPR

Эрик Монне

Профессор Высшей школы социальных наук и Парижской школы экономики

Ален Наеф

Постдокторант факультета экономики Калифорнийского университета в Беркли

#резервные валюты

#финансовая система

#мировые финансы

#Китай

#доллар

#юань

Самое популярное

«Мягкая посадка» и жесткие условия: все рецессии США

Почему истории запоминаются лучше цифр

7 неожиданных побочных эффектов изменения климата

Зависимость России от импорта

«Эффект бабочки»: история одного дефолта

Почему люди остаются бедными

Читайте также

Тихая диверсификация: утратит ли доллар мировое господство

3 июня 2022   |   Ольга Кувшинова, Ирина Рябова

Заморозка российских резервов создала стимул для отхода от доллара как резервной валюты, но альтернативы ему нет. Ею может со временем стать не одна, а пул валют стран, отличающихся надежной и стабильной политикой, другое возможное следствие – сокращение самого спроса на резервы.

аргументы в пользу валютных корзин

В последние годы мировая экономика все чаще страдала от дефицита и нестабильности на фоне борьбы с такими проблемами, как перебои в производственных цепочках, нехватка энергии и проблемы продовольственной безопасности. В сфере международных финансов центральные банки мира также столкнулись с различными рисками, среди которых наибольшее опасение вызывает острая нехватка резервных валют наряду с ограниченными возможностями диверсификации при распределении валютных резервов. Эти опасения усилились в 2022 году после эскалации геополитической напряженности и введения санкций в отношении резервных активов России на сотни миллиардов долларов.

Подобные события ставят под вопрос безопасность доллароцентричной международной валютной системы, возрождая дискуссии о перспективах новых резервных валют, таких как резервная валюта БРИКС. Вероятно, в международном пространстве появятся новые игроки, включающие не только сами национальные резервные валюты, но и валютные корзины. В случае успеха новые участники могут трансформировать мировую валютную систему в сторону большей опциональности и меньшей подверженности геополитическим рискам.

Среди новых участников пространства резервных валют — китайский юань, национальная резервная валюта, которая постепенно занимает все большую долю валютных резервов и операций в мировой экономике. Однако, как и доллар и любая другая национальная валюта, юань может быть восприимчив к страновым уязвимостям, санкциям и геополитической конъюнктуре.

До сих пор расширение пула резервных валют, состоящего из национальных валют, происходило очень медленно, что ставит вопрос о возможности каких-либо значительных изменений в денежной системе в целом, учитывая сосредоточенность исключительно на национальных резервных валютах. Из-за этого возникают дискуссии вокруг резервной валюты БРИКС как валютной корзины, объединяющей национальные валюты Индии, России, Бразилии, Китая и ЮАР.

В последние годы мировая экономика все чаще страдала от дефицита и нестабильности на фоне борьбы с такими проблемами, как перебои в производственных цепочках, нехватка энергии и проблемы продовольственной безопасности. В сфере международных финансов центральные банки мира также столкнулись с различными рисками, среди которых наибольшее опасение вызывает острая нехватка резервных валют наряду с ограниченными возможностями диверсификации при распределении валютных резервов. Эти опасения усилились в 2022 году после эскалации геополитической напряженности и введения санкций в отношении резервных активов России на сотни миллиардов долларов.

Подобные события ставят под вопрос безопасность доллароцентричной международной валютной системы, возрождая дискуссии о перспективах новых резервных валют, таких как резервная валюта БРИКС. Вероятно, в международном пространстве появятся новые игроки, включающие не только сами национальные резервные валюты, но и валютные корзины. В случае успеха новые участники могут трансформировать мировую валютную систему в сторону большей опциональности и меньшей подверженности геополитическим рискам.

Ярослав Лисоволик:
Саммит G20 — 2022: Преодолевая разрыв между Севером и Югом

Среди новых участников пространства резервных валют — китайский юань, национальная резервная валюта, которая постепенно занимает все большую долю валютных резервов и операций в мировой экономике. Однако, как и доллар и любая другая национальная валюта, юань может быть восприимчив к страновым уязвимостям, санкциям и геополитической конъюнктуре.

До сих пор расширение пула резервных валют, состоящего из национальных валют, происходило очень медленно, что ставит вопрос о возможности каких-либо значительных изменений в денежной системе в целом, учитывая сосредоточенность исключительно на национальных резервных валютах. Из-за этого возникают дискуссии вокруг резервной валюты БРИКС как валютной корзины, объединяющей национальные валюты Индии, России, Бразилии, Китая и ЮАР.

Впервые предложение о создании новой резервной валюты на основе корзины валют БРИКС было сформулировано Валдайским клубом в 2018 году. Идея заключалась в создании валютной корзины наподобие специальных прав заимствования (СДР), состоящей из пяти национальных валют стран БРИКС и возможным привлечением некоторых других валют государств, входящих в БРИКС+. Выбор состава валютной корзины БРИКС был обусловлен тем, что национальные валюты стран объединения — одни из наиболее ликвидных на развивающихся рынках. Название новой резервной валюты — R5 или R5+ — произошло от первых букв валют стран БРИКС, каждая из которых начинается на букву R (real, rouble, rupee, renminbi, rand).

Новая корзина резервных валют БРИКС может действовать в сочетании с усилением роли национальных валют стран объединения, чтобы получить большую долю от общего объема валютных операций в мировой экономике.

Есть ряд преимуществ валютных корзин, таких как предлагаемая резервная валюта БРИКС. Во-первых, таким образом снижается зависимость / подверженность страновым рискам, в то время как трансрегиональные валютные корзины уменьшают возможности воздействия региональных рисков. Во-вторых, снижаются риски, связанные с высокой волатильностью каких-либо валют отдельных стран глобального Юга, поскольку платформа, объединяющая валюты экономик с разной отраслевой специализацией во внешней торговле и разной степенью подверженности шокам, приведет к уменьшению волатильности валютной корзины как таковой. Для глобального Юга механизм корзины для новой резервной валюты может служить площадкой для создания новых национальных резервных валют. В вопросе резервной валюты БРИКС, более продвинутый статус китайского юаня может быть использован для поддержания положения и потенциальной резервной роли валют других стран БРИКС (или БРИКС+).

Дмитрий Разумовский:
Что может послужить драйвером роста для БРИКС?

Появление новых валют и более широкое использование большего числа национальных валют или корзин национальных валют также может снизить потери, возникающие из-за чрезмерной долларизации мировой экономики. Различные исследования указывают на значительные издержки, которые несут государства с относительно высоким уровнем долларизации. При этом в одном из них отмечается, что «наличие в портфеле резидентов активов и обязательств в иностранной валюте («финансовая долларизация») влияет на денежно-кредитную политику в развивающихся экономиках и приводит к неплатежеспособности должников после снижения обменного курса («эффект баланса»)….[Более того,] финансово долларизованные экономики демонстрируют менее стабильный денежный спрос, большую склонность к кризисам банковской системы после обесценивания местной валюты, а также более медленный и неустойчивый рост производства без существенной выгоды с точки зрения внутренней «финансовой глубины». Результаты демонстрируют, что активная политика дедолларизации может быть целесообразна для многих экономик» [1].

Однако главное преимущество заключается в том, что в условиях резко возросших геополитических рисков механизм валютной корзины становится одним из лучших инструментов (по сравнению с национальными валютами) для снижения подверженности геополитическим угрозам и экономическим ограничениям, исходящим от отдельной страны или региона. Снижение геополитических рисков будет тем значительнее, чем более геополитически неоднородна будет валютная корзина. В этом плане резервная валюта БРИКС достаточно сбалансирована, поскольку объединяет такие разные страны, сильно конкурирующие с Западом, как Китай и Россия, с одной стороны, а с другой — такие экономики, как Бразилия и Индия, имеющие значительно более благоприятный режим отношений с западными государствами.

Для того чтобы новые валюты были более конкурентоспособными на международной арене по сравнению с действующими валютами, такими как доллар, новые участники пространства резервных валют должны иметь юридическое подтверждение того, что такие валюты не будут использоваться в санкционных механизмах или ограничительных мерах. Такая деполитизация новых валют сделает их значительно более привлекательными для центральных банков в условиях повышенных геополитических рисков. В устав/нормы, регулирующие новую резервную валюту, можно включить оговорку о несанкционировании/деполитизации. В случае региональных валют это могло бы касаться соответствующих региональных финансовых механизмов (РФМ), а в трансрегиональных проектах (например, в кейсе резервной валюты БРИКС) такие положения следует включить в нормы Пула условных валютных резервов стран БРИКС (BRICS CRA).

Имеющаяся мировая валюта, представленная валютной корзиной — специальные права заимствования (SDR) — имеет потенциал для значительного увеличения присутствия в мировых валютных резервах и валютных операциях. Преимущество СДР заключается в том, что он объединяет наиболее ликвидные валюты, а неоднородность валютной корзины достигается за счет включения четырех валют развитых экономик (доллар, евро, японская иена и фунт стерлингов), а также китайского юаня. Будучи регулятором СДР, МВФ мог бы потенциально повысить его роль в мировой экономике, разрешив использование специальных прав заимствования в международных торговых операциях, а также увеличить его привлекательность как инструмента валютных резервов центральных банков мира. По мнению видного американского экономиста Мориса Обстфельда, «деноминация большего объема мировых резервов в СДР повлияет на волатильность обменных курсов основных резервных валют в первую очередь в той степени, в какой это уменьшит потенциальные изменения официального спроса между этими валютами. Но если бы в результате этого больше стран были бы привязаны к СДР, волатильность их номинального (и, возможно, реального) обменного курса снизилась бы» [2].

Ярослав Лисоволик:
БРИКС как основа нового миропорядка: каковы перспективы?

Сам МВФ указывает на ощутимые выгоды более широкого использования СДР в мировой экономике, в том числе в части снижения волатильности инструментов финансового рынка: «Инструменты финансового рынка, деноминированные в СДР (M-SDRs), снижают валютный и процентный риск по сравнению с инструментами, хранящимися в одной валюте, однако существует ряд недостатков и проблем. Тот факт, что M-SDRs представляет собой валютную корзину, позволит снизить волатильность доходности по сравнению с аналогичным инструментом в одной валюте» [3].

Создание резервной валюты БРИКС вполне может снизить волатильность в валютном пространстве развивающихся экономик, в том числе за счет выпуска финансовых инструментов с более низкой волатильностью доходности. R5 также может служить важным ориентиром для других валют развивающихся рынков — вместо привязки к доллару США или СДР региональные партнеры БРИКС, а также другие развивающиеся страны (придерживающиеся политики фиксированного обменного курса) могли бы привязать национальные валюты к валютной корзине БРИКС. Проекты новых региональных валют, которые сейчас обсуждаются региональными блоками в развивающемся мире (согласно заявлениям президента Бразилии Лулы да Силвы [4], Латинская Америка — один из таких примеров), потенциально могут быть реализованы на основе механизма корзины и / или с возможностью привязки новой валюты к валютной корзине БРИКС.

Подводя итоги, можно констатировать, что сейчас мы находимся лишь в начале процесса расширения пула резервных валют, при этом валютные корзины потенциально представляют одни из самых конкурентоспособных и гибких инструментов управления резервами. Эти корзины вполне могут включать новые региональные валюты (если и когда они появятся), а также трансрегиональные валютные корзины. Разнообразие структур таких платформ резервных валют может серьезно расширить опциональность распределения резервов мировых центральных банков. Будущее новой международной валютной системы вымощено новыми резервными валютами.

1. Eduardo Levy Yeyati and Hélène Rey. Financial dollarization: evaluating the consequences. Economic Policy. Vol. 21, No. 45 (Jan., 2006), pp. 61+63-118

2. Maurice Obstfeld. The Viability of the Special Drawing Rights as an International Reserve Asset. February-March 2011. https://www.theigc.org/project/the-viability-of-the-special-drawing-rights-as-an-international-reserve-asset/

3. Staff note for the G20. The role of the SDR – initial considerations. International Monetary Fund (IMF). July 15, 2016, Washington DC. https://www. imf.org/external/np/pp/eng/2016/072416.pdf

4. . https://www.telesurenglish.net/news/Brazil-Lula-Proposes-to-Create-a-Latin-American-Currency-20220502-0011.html

Please enable JavaScript to view the comments powered by Disqus.

JD Вэнс Председателю Федеральной резервной системы Пауэллу: есть ли у статуса доллара резервной валюты недостатки, затраты? | Видео

Сенатор-республиканец от штата Огайо Дж. Д. Вэнс спросил председателя Федеральной резервной системы Джея Пауэлла во время слушаний в Банковском комитете Сената во вторник о «стоимости» доллара США, выступающего в качестве мировой резервной валюты.

СЕН. Д.Д. ВЭНС: Председатель Пауэлл, большое спасибо за то, что вы здесь. У меня есть вопрос, который немного отходит от темы, но как часто вы разговариваете с председателем Федеральной резервной системы, поэтому я могу его задать.

Чтобы дать некоторый контекст, моя семья родом из Аппалачей, особенно мои бабушка и дедушка, которые выросли в юго-восточном Кентукки, стране угля, а затем переехали в Южный Огайо, где я теперь имею честь представлять весь Огайо. Одна из вещей, которую вы часто слышите, изучая региональную историю Аппалачей, это то, что ее часто описывают как обладающую «проклятием ресурсов», верно?

В центральных Аппалачах много угля, что позволяет потреблять определенное количество, очевидно, потребление хорошее, людям нужна еда, лекарства и другие вещи. Есть также довольно хороший аргумент, что по целому ряду причин это вызывает неэффективное инвестирование в регионе и, следовательно, у нас более низкий рост производительности, более низкий уровень инноваций и гораздо менее диверсифицированная и гораздо менее динамичная экономика.

Мне интересно, когда я слышу об истории, что я думаю и читаю об истории Аппалачей и ресурсном проклятии, меня поражает мысль, что вы можете сделать аналогичный аргумент о статусе резервной валюты Соединенных Штатов доллар. Американцы пользуются одной из величайших привилегий международной экономики в течение последних почти восьми десятилетий — сильным долларом, который, конечно же, действует как мировая резервная валюта. Ты знаешь это лучше меня.

Очевидно, это хорошо для покупательной способности американцев. Нам нравится более дешевый импорт, американцы, когда мы путешествуем за границу, выигрывают от более низких затрат. Но это дорого обходится американским производителям. Я думаю, в каком-то смысле можно утверждать, что статус резервной валюты — это огромная субсидия американским потребителям, но и огромный налог на американских производителей.

Теперь я знаю, что сильный доллар является своего рода священной коровой вашингтонского консенсуса, но когда я смотрю на американскую экономику и вижу наше массовое потребление в основном бесполезного импорта, с одной стороны, и нашу пустую промышленную базу , с другой стороны, мне интересно, есть ли у статуса резервной валюты какие-то недостатки, а не только плюсы.

Позвольте мне поставить точку на этом, и позвольте мне узнать ваше мнение об этом, Председатель Пауэлл. Мы, конечно, сейчас главный сторонник массированной сухопутной войны в Европе между русскими и украинцами. Я недавно читал, не буду комментировать, насколько точны и точны эти оценки, но я недавно читал, что США пытаются нарастить производство с 14 000 артиллерийских снарядов до 20 000 артиллерийских снарядов, то есть в месяц, в то время как русские ежедневно выпускают по Украине 20 000 артиллерийских снарядов. Когда я смотрю на американскую экономику, у нас много финансовых инженеров и много консультантов по разнообразию. У нас не так много людей, которые что-то делают. И я беспокоюсь, что статус резервной валюты и отсутствие контроля над нашей валютой, возможно, способствуют этому. Я хотел бы получить ваш отзыв об этом. Каковы преимущества и недостатки резервной валюты? У вас есть две минуты.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ФЕДЕРАЛЬНОГО РЕЗЕРВА ДЖЕЙ ПАУЭЛЛ: Это большой вопрос, на который нужно попытаться ответить.

Я даже могу начать с этого. Мы, конечно, мировая резервная валюта. Это из-за наших демократических институтов, из-за нашего контроля над инфляцией в течение многих, многих, многих лет. Мир доверяет верховенству закона в Соединенных Штатах, и это главное. Итак, когда мы являемся мировой резервной валютой, она используется во всем мире и в транзакциях, и это место, где люди хотят быть в стрессовые моменты, используя активы, номинированные в долларах.

Итак, конечно, мы выигрываем, имея возможность платить за наши товары по всему миру, платить за все, в любой точке мира, в основном, долларами. Это преимущество. Вы знаете, вокруг этого есть несколько экономических теорий о том, что у него также есть бремя разного рода. Но я не могу вспомнить все это.

Но знаете, другое дело, знаете ли, это очень стабильное равновесие, и оно не идеальное. Точнее, не постоянный. Таким образом, сейчас нет очевидного кандидата на замену Соединенным Штатам, где вы могли бы иметь свободный поток капитала в страну и за ее пределы, где вы действительно можете доверять верховенству закона и демократическим институтам и сохранять, знаете ли, сохраняя ценовую стабильность, о которой вы можете слышать.

ВЭНС: Даже если это дает нам меньше контроля над нашей собственной валютой, тот факт, что она стала мировой резервной валютой?

ПАУЭЛЛ: Контроль над нашей валютой? Я не уверен, поэтому, по сути, мы пытаемся контролировать стабильность цен. Это не мешает нам держать инфляцию под контролем.

Внешний сектор Соединенных Штатов меньше, чем в большинстве крупных экономик. Это всего около 15%. Таким образом, в основном на инфляцию в Соединенных Штатах влияет внутренний спрос и предложение.

ВЭНС: Как вы думаете, нам становится труднее эффективно бороться с валютными манипуляциями, контролировать потоки экспорта и импорта таким образом, чтобы стабилизировать наш собственный производственный сектор?

ПАУЭЛЛ: Я имею в виду, что действительно важен уровень доллара. Когда доллар укрепляется, очевидно, наша одежда за границей дороже. У нас нет мнения на такие вещи. У нас нет мнения по вопросам уровня доллара, которые действительно важны для министерства финансов и избранного правительства, а не для ФРС.

Изменение главной мировой валюты означает изменение моделей мировой торговли

Немногие темы вызвали столько же дискуссий в последние недели, как меняющаяся роль доллара США в мировой торговле и режиме капитала. Санкции, введенные против России Соединенными Штатами и их союзниками, продемонстрировали огромную геополитическую мощь, которую может дать контроль над мировой валютной системой.

Эти же самые санкции также проясняют, почему правительства других стран, которые однажды могут подвергнуться таким санкциям, делают все возможное, чтобы отказаться и создать альтернативную глобальную валютную систему — либо ту, которую они контролируют, либо ту, которая вряд ли будет контролироваться потенциальными противниками. Вот почему разгорелись оживленные дебаты о том, могут ли такие страны, как Китай, создать надежную альтернативу доллару.

Но в то время как было много споров о том, может ли мир или, по крайней мере, часть мира, включая такие страны, как Китай, Иран, Россия и Венесуэла, жить без доллара, гораздо меньше внимания уделялось не менее важный вопрос: какое влияние на торговлю окажет мир, менее привязанный к доллару США. Эти две проблемы нельзя разделить. Вопрос о долларе является частью дебатов о глобальных потоках капитала, но потоки капитала являются лишь обратной стороной торговых потоков и потоков по текущим счетам. Сбережения, в конце концов, могут быть выражены только как избыточное производство товаров и услуг.

В этом эссе есть три взаимосвязанных момента. Во-первых, таким странам, как Китай и Россия, будет крайне сложно, если не невозможно, сломить господство доллара США. Большинство искушенных советников по экономической политике в Китае и России знают об этом, даже если им приходится выражать это знание с осторожностью.

Во-вторых, для того, чтобы доллар США перестал быть доминирующей валютой в мире, в основном потребуются конкретные действия со стороны американских политиков, чтобы ограничить возможности иностранцев использовать финансовые рынки США в качестве последней инстанции, поглотившей дисбаланс глобальных сбережений. Хотя большинство аналитиков по-прежнему считают, что Соединенные Штаты никогда добровольно не предпримут необходимые шаги, чтобы положить конец господству доллара США, растет осознание того, сколько стоит играть эту роль для экономики США. Хотя часть Уолл-Стрит, министерства иностранных дел и военные ведомства встретили бы сопротивление любому шагу по ограничению международного использования доллара, по мере роста затрат такой исход будет становиться все более вероятным.

И, в-третьих, глобальная экономика без доллара США — или какой-либо маловероятной альтернативы — в качестве валюты lingua franca также была бы глобальной экономикой, в которой большие, устойчивые дисбалансы в торговле и сбережениях невозможны. Это, вероятно, хорошо для мировой экономики в целом, но с таким количеством крупных экономик, застрявших в структурных недостатках внутреннего спроса, любая политика, которая требует устранения или резкого сокращения дисбалансов мировой торговли, также вызовет глубокие институциональные изменения в мировой экономике — изменения. что также, вероятно, было бы политически разрушительным для многих стран. Это особенно касается стран, экономика которых росла за счет постоянного положительного сальдо торгового баланса.

Может ли мир найти альтернативу доллару США?

Доллар является наиболее широко используемой валютой в международной торговле не только из-за сетевых эффектов, но и по другим причинам, которые трудно воспроизвести другим странам, особенно таким странам, как Китай. Мир использует доллар, потому что в Соединенных Штатах самые глубокие и гибкие финансовые рынки, самое четкое и прозрачное корпоративное управление и (несмотря на недавние санкции) наименьшая степень дискриминации между местными жителями и иностранцами.

Это означает, что, например, для того, чтобы китайский юань конкурировал с долларом США, Пекин должен быть готов предоставить те же преимущества иностранцам. Это включает в себя отказ от контроля над своими текущими счетами и счетами операций с капиталом и существенное сокращение его способности контролировать рост кредита и обязательства своей финансовой системы.

Все эти меры, по крайней мере в обозримом будущем, крайне маловероятны. На самом деле, в последние годы Пекин не только не проявлял склонности принимать какие-либо из этих изменений, но и двигался в противоположном направлении, особенно в связи с централизацией бюрократической и политической власти и расширением государственного сектора, предпринятым Китаем. в последние несколько лет.

Есть и другая, более важная причина широкого использования доллара. Глобальная торговая система ужасно несбалансирована: несколько крупных экономик, включая Китай, Германию, Японию и Россию, заперты в несбалансированном распределении доходов, что сокращает внутреннее потребление и увеличивает норму сбережений. Поскольку слабое потребление, наряду со слабыми инвестициями со стороны частных предприятий, которые в основном зависят от местных потребителей в плане покупки товаров, которые они производят, приводит к слабому внутреннему спросу, этим странам требуются большие, устойчивые торговые излишки, чтобы справиться с избыточным производством, которое движет их экономикой.

Но страны с профицитом должны приобретать иностранные активы в обмен на свои профициты. Именно здесь Соединенные Штаты и другие англоязычные страны с аналогичными рынками и управлением, такие как Великобритания, играют свою наиболее важную роль. Страна может импортировать чистые иностранные сбережения, только экспортируя право собственности на активы, а Соединенные Штаты и другие аналогичные страны являются единственными стабильными, зрелыми экономиками, которые хотят и могут предоставить иностранцам беспрепятственный доступ к приобретению местных активов. Иными словами, они являются единственными крупными экономиками, которые хотят и могут управлять постоянным торговым дефицитом, который удовлетворяет потребности иностранных стран, имеющих положительное сальдо, в приобретении иностранных активов. Ни одна другая крупная экономика не может принять или не хочет принять это бремя. ¹

Это помогает рассмотреть альтернативные избыточные активы, которые могут накапливать страны, чтобы понять, почему, несмотря на десятилетия жалоб в международном сообществе, доллар США остается доминирующей валютой. В принципе, экономики с профицитом могут накапливать небольшие суммы активов в других странах с развитой экономикой, но, за исключением Европейского Союза (ЕС) и, возможно, Японии, ни одна из них не является достаточно большой, чтобы сбалансировать более чем крошечную долю накопленного положительного сальдо торгового баланса в мире. . Что еще более важно, Япония и ЕС, наряду с наиболее развитыми неанглоязычными экономиками, сами имеют постоянные профициты, поэтому они не могут приспособиться к профицитам таких стран, как Китай и Россия. Позже я объясню, почему отказаться от этих излишков было бы так трудно.

Некоторые аналитики утверждают, что страны с профицитом могут вместо этого инвестировать свои избыточные сбережения в развивающийся мир, и хотя большая часть развивающегося мира приветствовала бы небольшие постоянные притоки капитала, проблемы, связанные с опорой на них, довольно очевидны. Их экономики слишком малы, чтобы поглотить разумную долю глобальных избыточных сбережений, не вызывая значительных внутренних потрясений, которые сделали бы выплату невероятно трудной. На самом деле Китай за последние шесть-семь лет значительно сократил и без того ограниченный экспорт капитала в развивающиеся страны, поскольку риски становились все более очевидными, в то время как Россия мало инвестирует в развивающиеся страны.

Будет ли альтернатива приобретению товарных резервов?

В последние недели некоторые аналитики утверждали, что в результате санкций, введенных против России, мир, скорее всего, увидит сдвиг в накоплении глобальных резервов в сторону сырьевых товаров. Это тоже маловероятно. Такие страны, как Россия, Иран и Венесуэла, в первую очередь являются экспортерами сырьевых товаров, что делает арифметику накопления резервов очень сложной. Им придется покупать наиболее агрессивно, когда цены высоки и их излишки велики, и им, скорее всего, придется монетизировать свои резервы, когда цены низки, а их экономика испытывает трудности. Таким образом, процесс накопления их резервов не только усугубил бы волатильность цен на сырьевые товары, что нанесло бы ущерб их экономике, но, что еще более тревожно, их резервы были бы наиболее ценными, когда они нуждались в них меньше всего, и наименее ценными, когда они нуждались в них больше всего. Это противоположно тому, чего страны хотят от резервов.

Китай, конечно, является крупнейшим в мире импортером сырьевых товаров, поэтому на первый взгляд может показаться, что он находится в противоположном положении по отношению к странам-экспортерам сырьевых товаров, таким как Россия, и в этом случае может показаться, что накопление товарных резервов вместо иностранных активов может принести много пользы. смысла. Однако, поскольку Китай является крупнейшим в мире импортером сырьевых товаров, особенно промышленных товаров, оказывается, что экономические показатели Китая коррелируют с ценами на сырьевые товары так же, как и у экспортеров сырьевых товаров, только с обратным направлением причинно-следственной связи.

Когда китайская экономика быстро растет, ее потребление товаров, вероятно, резко возрастет, и, учитывая непропорциональную роль Китая на товарных рынках, рост потребления в Китае приведет к росту цен на товары. С другой стороны, когда китайская экономика растет медленно, цены на сырьевые товары, вероятно, упадут. Другими словами, приобретение сырьевых товаров в качестве резервной стратегии усугубит экономическую волатильность и оставит Китаю, подобно экспортерам сырьевых товаров, резервы, которые наиболее ценны, когда они меньше всего нужны, и, по-видимому, наименее ценны, когда они нужны больше всего.

Для многих стран, наиболее полных решимости избежать доминирования доллара США, другими словами, инвестирование в резервы, вероятно, заставит их приобретать активы, когда цены высоки, и продавать их, когда цены низки. Только небольшие страны, являющиеся нетто-импортерами сырьевых товаров, скорее всего, выиграют от инвестирования значительной части своих резервов в сырьевые товары, и даже этим странам приходится беспокоиться о положительной корреляции между мировым ростом и ценами на сырьевые товары. Стоимость резервов должна быть либо стабильной, либо обратно коррелировать с показателями базовой экономики, и вряд ли большинство мировых сырьевых товаров удовлетворят этому условию.

Заставят ли Соединенные Штаты другие страны отказаться от использования доллара?

Большая часть дискуссий о том, сможет ли доллар США сохранить свое глобальное господство, само собой разумеется, предполагает, что именно иностранцы хотят ограничить глобальное использование доллара, а американцы будут яростно сопротивляться этому процессу. Однако это лишь указывает на то, насколько запутанной была эта дискуссия. Как Мэтью Кляйн и я обсуждали в нашей книге 2020 года, Торговые войны — это классовые войны , структура международной торговли и потоков капитала на самом деле противопоставляет нации не столько нациям, сколько экономическим секторам.

Среди прочего, это означает, что не Соединенные Штаты в целом получают выгоду от глобального господства доллара США, а скорее определенные группы внутри Соединенных Штатов, которые в отличие от других групп, которые платят цену за Господство доллара США. В число бенефициаров входят две основные политически влиятельные группы: Уолл-Стрит и министерства иностранных дел и обороны. Напротив, именно американские рабочие, фермеры, производители и малый бизнес платят значительные экономические издержки.

Это происходит потому, что страны с избытком получают выгоду от чистого поглощения иностранного спроса за счет растущей доли мирового производства и накопления иностранных активов. Но эта растущая доля происходит за счет снижения доли мирового производства, которую сохраняют страны с дефицитом, такие как Соединенные Штаты. Более того, переводя часть своего внутреннего спроса за границу, экономика США должна компенсировать эту потерю либо за счет увеличения долга домохозяйств, либо за счет увеличения дефицита бюджета, если она хочет избежать роста внутренней безработицы. ²

Вот почему глобальное господство доллара теперь возлагает непомерное бремя на экономику США, а не непомерную привилегию прошлого, и именно поэтому Соединенным Штатам, вероятно, в конечном итоге придется отказаться от этой роли. Несмотря на всю огромную геополитическую власть, которую контроль над глобальной валютной системой дает Вашингтону и Уолл-Стрит, это обходится американским производителям, фермерам и предприятиям в значительные экономические издержки, и по мере того, как остальной мир растет по сравнению с Соединенными Штатами, эта стоимость может только увеличиться.

Но если Соединенные Штаты в какой-то момент откажутся от постоянно растущего дефицита, необходимого для удовлетворения слабого спроса и избыточных сбережений в остальном мире, дефицита, который поддерживает глобальное господство доллара, то как этот процесс в конечном итоге разрешится? сам? Тарифы и другие формы прямого торгового вмешательства, как объясняем Кляйн и я, не могут работать, потому что они в значительной степени неэффективны для смещения глобальных дисбалансов сбережений, которые приводят к дефициту торгового баланса США.

Единственный способ для Соединенных Штатов и других англоязычных стран избавиться от дефицита торгового баланса — это приостановить глобальный поток капитала, который предотвратит экспорт дисбаланса сбережений. Есть в основном три способа, которыми это, скорее всего, произойдет. Одним из способов было бы сохранение нынешней системы до тех пор, пока Соединенные Штаты больше не смогут нести экономическое бремя, и в этом случае, на фоне краха доверия к доллару США, мир откажется от валюты. Это заставит экономику Соединенных Штатов и других стран приспосабливаться хаотичным и беспорядочным образом.

Второй путь для Соединенных Штатов — в одностороннем порядке выйти из существующей системы, ограничив возможности иностранцев вкладывать избыточные сбережения в экономику США, возможно, путем налогообложения всех финансовых потоков, которые не ведут непосредственно к производительным инвестициям в США. экономика. Подобные предложения уже были в Конгрессе США, и пока они отвергнуты, вероятно, их будет еще много.

Это повлечет за собой существенное сокращение финансового влияния США за границей и влияния Уолл-Стрит, и будет чрезвычайно болезненным, а в некоторых случаях даже дестабилизирующим для таких стран, как Китай, Германия, Япония, Россия и Саудовская Аравия. вероятно, окажется не в состоянии быстро устранить дисбаланс внутреннего спроса и сбережений. Этот шаг, однако, подстегнет производство в США, повысит заработную плату внутри страны и заставит американские предприятия снова полагаться на повышение производительности, а не на снижение заработной платы для достижения международной конкурентоспособности.

Наконец, Соединенные Штаты и другие крупнейшие экономики мира могли бы организовать новый глобальный режим торговли и капитала, основанный, возможно, на идеях, аналогичных первоначально предложенным экономистом Джоном Мейнардом Кейнсом в Бреттон-Вудсе, который, среди прочего, опирался на глобальная синтетическая валюта (которую он назвал банкором), предназначенная для поглощения глобальных дисбалансов и распространения их последствий на крупные экономики. Вашингтон и его союзники могли бы добиться этого, заключив новый набор торговых соглашений, которые заставят участников решать проблемы дисбаланса внутреннего спроса у себя дома, а не заставят своих торговых партнеров поглощать их. Требование от стран с временными излишками обменять эти излишки на облигации, деноминированные в новой синтетической валюте, также приведет к более широкому распространению неблагоприятных последствий этих излишков.

В то время как любой из двух последних вариантов в конечном итоге принесет пользу экономике США, второй из двух будет наименее разрушительным для мировой экономики и, скорее всего, позволит Соединенным Штатам и их союзникам сохранить некоторую степень контроля глобальную торговлю и потоки капитала. Но, так или иначе, Вашингтон должен взять на себя ведущую роль в том, чтобы увести глобальную торговлю и режим капитала от чрезмерной зависимости от доллара США. Несмотря на все неосведомленные и возбужденные дискуссии об иностранных антагонистах, заставляющих доллар США потерять свое глобальное господство, этого никогда не произойдет, потому что ни одна другая страна, включая ни одного из антагонистов страны, не желает брать на себя непомерное бремя, которое возлагает на себя доллар США. экономики США. Сам Вашингтон должен положить конец эпохе господства доллара США на благо американской экономики.

Как отказ от доллара повлияет на мировую и глобальную торговлю?

Если бы Соединенные Штаты — и, предположительно, другие англоязычные страны — предприняли шаги, которые устранили бы роль их внутренних финансовых рынков как чистых поглотителей иностранных сбережений, они по определению больше не имели бы дефицита счета текущих операций и торгового баланса. Но поскольку на эти страны приходится 70–75 процентов мирового дефицита счета текущих операций (а на развивающиеся страны приходится большая часть остального), это также означает, что, если какая-либо другая крупная экономика не окажется готовой преобразовать свои профициты в огромные дефициты, миру пришлось бы сократить свое коллективное активное сальдо торгового баланса на 70–75 процентов.

Чтобы понять последствия, давайте предположим, что страна, имеющая постоянное положительное сальдо торгового баланса, вынуждена приспосабливаться к миру с гораздо более низким торговым дефицитом и, следовательно, с гораздо более низким положительным сальдо торгового баланса. Как я уже объяснял в другом месте (например, здесь, здесь и здесь), в странах с постоянным профицитом внутренние сбережения должны превышать внутренние инвестиции. Внутренние сбережения, в свою очередь, высоки главным образом потому, что обычные домохозяйства, которые потребляют большую часть своего дохода, получают очень низкую долю производимого ими ВВП — по сравнению с долей бизнеса, правительства и очень богатых.

Другими словами, страны, имеющие постоянные излишки, делают это потому, что недостатки внутреннего спроса, вызванные перекосами в распределении доходов, делают их неспособными поглощать все, что они производят внутри страны. Иными словами, эти искажения заставляют их нормы сбережений превышать нормы инвестиций. Это означает, что, если внешнее событие вызовет резкое сокращение профицита торгового баланса и счета текущих операций страны, в широком смысле существует пять способов (или их комбинация), с помощью которых ее экономика может приспособиться, чтобы привести сбережения и инвестиции в соответствие.

• Всплеск безработицы : Сбережения такой страны сократятся, если коллапс ее экспорта вызовет рост безработицы в обрабатывающей промышленности. У безработных, конечно, отрицательные сбережения.
• Рост потребительского кредитования для стимулирования внутреннего спроса : Сбережения страны сократятся, если центральный банк в ответ на падение экспорта быстро вынудит банки резко увеличить потребительское кредитование, чтобы заменить внешний спрос внутренним спросом. Даже если бы было возможно сделать это эффективно, растущий долг домохозяйств в конечном итоге стал бы неприемлемым.
• Скачок государственных дефицитных расходов для стимулирования спроса : Сбережения сократятся, если правительство страны в ответ на падение экспорта быстро увеличит бюджетный дефицит, чтобы заменить внешний спрос внутренним спросом. Даже если бы это было возможно сделать эффективно, растущий бюджетный дефицит в конечном итоге стал бы неустойчивым.
• Перераспределение доходов : Сбережения страны уменьшились бы, если бы правительству удалось организовать существенное перераспределение доходов между обычными домохозяйствами. Это было бы устойчивым и, безусловно, лучшим долгосрочным результатом как для страны, так и для всего мира, но любое существенное перераспределение доходов было бы медленным и трудным процессом и почти наверняка имело бы политический подрыв, как это и происходит. например, в Китае.
• Всплеск инвестиций : Правительство страны может значительно увеличить инвестиции. Частный сектор вряд ли отреагирует на спад экспорта увеличением инвестиций, и действительно, частные фирмы, вероятно, сократят инвестиции, поэтому увеличения государственных инвестиций должно быть достаточно, чтобы компенсировать как сокращение положительного сальдо торгового баланса, так и любое сокращение деловой активности. инвестиции. Так делал Китай, например, в 2009–2010 годах.

Существует лишь ограниченное количество способов, с помощью которых страна, имеющая постоянные профициты, может приспособиться к глобальному сокращению совокупного торгового дефицита, и все они очень сложны. Это еще раз подтверждает, что именно готовность и способность Соединенных Штатов иметь большой постоянный дефицит поддерживает роль доллара как доминирующей мировой валюты, и как именно этот дефицит приносит наибольшую пользу, прямо или косвенно, странам, которые утверждают, что больше всего стремятся свергнуть доллар США. Это также страны, особенно Китай, которые утверждают, что они больше всего заинтересованы в том, чтобы их валюты заменили доллар США, даже если их внутренняя экономическая политика делает это невозможным.

Что дальше?

Мир застрял в долларе США не потому, что он создает непомерную привилегию для экономики США, за которую Вашингтон будет бороться, а потому, что он позволяет многим крупнейшим экономикам мира использовать часть американского спроса для подпитки внутреннего роста. Другими словами, эти экономики могут иметь большие излишки, чтобы сбалансировать дефицит внутреннего спроса, обменивая избыточное производство на реальные активы, такие как американская недвижимость, фабрики, акции, облигации, сельскохозяйственные угодья, шахты и реальный бизнес, которые другие страны могли бы получить. не желает (и в значительной степени неспособен) сдаться.

Вот почему, в то время как доллар США может создавать непомерные привилегии для определенных американских избирателей, этот статус создает непомерное бремя для экономики США в целом, особенно для подавляющего большинства американцев, которые должны платить за соответствующий торговый дефицит либо более высокими безработица, более высокий долг домохозяйств или больший бюджетный дефицит. Вот почему конец господства доллара США имеет мало общего с политическими устремлениями таких стран, как Россия, Китай, Венесуэла и Иран, и полностью связан с политическими решениями американцев. Как только Вашингтон осознает цену этой непомерной привилегии — хотя это, к сожалению, может занять еще много лет, — США лидеры предпримут шаги, в одностороннем или коллективном порядке, которые заставят мир отказаться от зависимости от доллара США.

Помимо этого блога, я пишу ежемесячный информационный бюллетень, в котором особое внимание уделяется глобальным дисбалансам и экономике Китая. Те, кто хотел бы подписаться на информационный бюллетень, должны написать мне по адресу [email protected], указав свою принадлежность. Мой никнейм в Твиттере — @michaelxpettis.

Примечания

¹ Некоторые аналитики предположили, что эмитент основной резервной валюты не нуждается в постоянном дефиците, и в подтверждение они указывают на профицит счета текущих операций, который наблюдался в Великобритании на протяжении большей части периода, когда фунт стерлингов была ведущей мировой валютой. Но помимо того факта, что основная валюта при золотом стандарте существует при совершенно иных обстоятельствах (ее главное достоинство — доверие к своей приверженности золоту), в то время миру не нужно было использовать фунт стерлингов для поглощения избыточных сбережений.

Напротив, в то время мировые экономики стремились импортировать сбережения, чтобы стимулировать внутренние инвестиции, поэтому им нужна была ведущая экономика того времени, чтобы экспортировать сбережения, а не импортировать их, что должным образом сделала Великобритания. На самом деле Соединенные Штаты также были нетто-экспортером сбережений (у них были постоянные профициты) до 1970-х годов, когда мир восстанавливался после двух мировых войн.

Другими словами, дело не в том, что эмитент мировой валюты должен иметь постоянный дефицит, а в том, что он должен иметь профицит, когда мир хочет импортировать сбережения, и он должен иметь дефицит, когда мир хочет экспортировать избыточные сбережения. . Вот что значит сказать, что эмитент глобальной валюты должен фактически отказаться от контроля над своим капиталом, чтобы сбалансировать все, что требуется остальному миру.

² Чистый приток иностранного капитала и финансовых средств должен уравновешиваться превышением внутренних инвестиций над внутренними сбережениями. В развивающейся стране, где инвестиции сдерживаются скудными внутренними сбережениями, как, например, в Соединенных Штатах в девятнадцатом веке, чистый приток иностранного капитала, вероятно, приведет к увеличению внутренних инвестиций.